Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип] - Абрахам Мэррит

Билл повесил трубку.

— Всё в порядке, док! Пошли за Мак Канном. Что теперь?

— Мисс Батлер, — сказал я сестре. — Я заменю вас сегодня. Идите спать. Я хочу, чтобы вы выспались. Я вам советую принять… — я сказал ей название лекарства.

— Вы не сердитесь? Вы не считаете, что я недобросовестная?

— Нет, нет, — я улыбнулся и погладил ее по плечу. — Просто произошли некоторые серьезные изменения в состоянии больного, это всё. Не задавайте вопросов.

Я проводил ее до двери.

— Делайте так, как я сказал вам, — проговорил я и запер за ней дверь.

Я сел около Рикори. «Шок, который он испытал, должен пройти или убить его», — подумал я мрачно.

Вдруг легкая дрожь пробежала по его телу. Одна рука со сжатым кулаком начала медленно подниматься. Губы шевелились. Он заговорил по-итальянски так быстро, что я не мог уловить ни одного слова. Рука упала. Я встал. Паралич прошел. Он мог двигаться и говорить. Но вернется ли к нему сознание? Это станет ясно через несколько часов. Я больше ничего не мог сделать.

— Слушайте меня внимательно, — сказал я обоим ребятам. — Неважно, что то, что я вам скажу, может показаться странным, всё равно вы должны повиноваться мне даже в мелочах — от этого зависит жизнь Рикори. Я хочу, что бы один из вас сел позади меня, у стола, а другой около Рикори, в головах кровати, между ним и мной. Если я засну, а один из вас будет бодрствовать, — разбудите меня. Если вы заметите какое-нибудь изменение в его состоянии, немедленно разбудите меня. Ясно?

Они ответили: — Ладно!

— Очень хорошо. Теперь самое важное: вы должны еще внимательно наблюдать за мной. Тот, кто сидит позади меня, не должен сводить с меня глаз. Если я пойду к вашему боссу, я могу сделать три вещи: послушать его сердце и дыхание, поднять его веки, измерить температуру. Конечно, если он будет в таком же состоянии, как сейчас. Если вам покажется, что я хочу его разбудить или сделать что-нибудь другое, — остановите меня. Если я буду сопротивляться, свяжите меня и заткните мне рот… хотя нет, не затыкайте, а слушайте, что я буду говорить, и запоминайте всё. Затем позвоните доктору Брэйлу. Вот его телефон.

Я записал и отдал записку.

— Не вредите мне больше, чем это необходимо, — сказал я, и они засмеялись, переглянулись в явном недоумении.

— Если вы так говорите, док… — начал с сомнением Билл.

— Я так говорю. Не рассуждайте. Если вы будете грубы со мной, я не обижусь.

Я потушил все лампы, за исключением той, которая стояла на столике сиделки. Я вытянулся на стуле и установил лампу так, чтобы мое лицо было хорошо видно. Маленькую белую шапочку, которую я поднял с пола и которая так потрясла меня, я вынул из кармана и положил в ящик стола. Джек сел около Рикори. Билл придвинул стул и сел напротив меня. Я засунул руку в карман и взял веревочку с узелками, закрыл глаза, постарался ни о чем не думать. Оставив хотя бы на время мои концепции о здравом смысле и порядке в этом мире, я решил дать мадам Мэндилип все возможные шансы действовать.

Сквозь сон я услышал, как пробил час ночи. Я заснул.

Где-то дул ветер. Он схватил меня и унес. Я не имел тела или какой-нибудь формы. И, всё же я существовал. Что-то бесформенное, но чувствующее, кружащееся по воле ветра. Я уносился в бесконечное пространство, бестелесный, нематериальный, я знал всё-таки, что я существую, больше того, я обладал какой-то неземной жизненностью. Я ревел вместе с ветром, в нечеловеческом ликовании. Ветер принес меня обратно из неизмеримых пространств.

Казалось, я проснулся и пульс странной жизненности всё еще пронизывал меня… Ах! Там на кровати было что-то, что я должен уничтожить… Убить, чтобы этот пульс не замер… должен убить, чтобы ветер подхватил меня снова, унес, дал бы мне свою энергию… но осторожнее… осторожнее… вот тут, в горло, под ухом… в это место я должен вонзить… затем снова улететь с ветром… туда, где бьется пульс… что держит меня? Осторожнее… Осторожнее…

— Я хочу измерить его температуру.

Теперь один быстрый прыжок — и в горло, в то место, где бьется пульс.

— Нет не этим!

Кто это сказал? Всё еще держат меня! Ярость, всепоглощающая в своем бессилии… темнота и звук удаляющегося ветра!

Я услышал голос:

— Стукни его снова, Билл, но не очень сильно. Он приходит в себя.

Я почувствовал сильный удар по лицу. Танцующий туман рассеялся. Я стоял на полпути между столиком сиделки и кроватью Рикори. Джек держал мои руки. Рука Билла всё еще была поднята. Я что-то крепко сжимал в руке. Я посмотрел. Это был большой скальпель, отточенный, как бритва.

Я уронил его и сказал спокойно: — Теперь всё с порядке, вы можете отпустить меня!

Билл не сказал ничего. Его товарищ не отпустил моих рук. Я посмотрел на них внимательно и увидел, что лица обоих землисто-серые. Я сказал:

— Это было то, чего я ожидал. Поэтому я дал вам соответствующие инструкции. Всё кончено. Вы можете направить на меня свое оружие, если желаете.

Джек отпустил мои руки. Я пощупал свое лицо и сказал мягко:

— Вы стукнули меня довольно сильно, Билл!

Он ответил: — Если бы вы видели ваше собственное лицо, док, вы бы не удивились тому, что я ударил изо всей силы.

Я кивнул, прекрасно понимая теперь демонический характер испытываемой радости. Я спросил:

— Что я делал?

Билл сказал:

— Вы проснулись, сидели несколько минут, глядя на начальника. Затем вы вынули что-то из ящика стола и встали. Вы сказали, что хотите измерить температуру. Вы были уже на полпути, когда мы заметили, что у вас в руках. Я закричал: «Нет! Не этим!», а Джек схватил вас. После этого вы словно обезумели. И мне пришлось стукнуть вас. Всё!

Я снова кивнул. Затем вынул из своего кармана веревочку с узелками, сплетенную из светлых женских волос, положил ее на поднос и поднес к ней спичку. Она начала гореть, извиваясь, как маленькая змея. При этом крошечные узелки сами развязывались… На подносе образовалась кучка золы.

— Я думаю, что сегодня никаких беспокойств больше не будет, — сказал я, — но всё-таки будьте осторожны, как всегда. — Я снова упал на стул и закрыл глаза.

Да, Брэйл не показал мне души, но я поверил в мадам Мэндилип.

Глава 11

Кукла убивает

Конец ночи я спал крепко и без снов. Проснулся я, как всегда, в семь. Телохранители не спали. Я спросил, не слышно ли было чего-нибудь от Мак Канна, и они ответили отрицательно. Я немного удивился, но они, казалось, не придавали этому особого значения. Они должны были скоро смениться, и я предупредил их о необходимости молчать и никому ничего не рассказывать, кроме Мак Канна, о ночных происшествиях. Напомнил им, что никто их рассказам и не поверит. Они серьезно уверили меня, что будут молчать. Я сказал им, что хочу, чтобы сторожа оставались внутри комнаты до тех пор, пока это необходимо.